Жертва хлебного приношения 2
«Если же приносишь жертву приношения хлебного из печеного в печи, то приноси пшеничные хлебы пресные, смешанные с елеем, и лепешки пресные, помазанные елеем. Если жертва твоя приношение хлебное со сковороды, то это должна быть пшеничная мука, смешанная с елеем, пресная; разломи ее на куски и влей на нее елея: это приношение хлебное. Если жертва твоя приношение хлебное из горшка, то должно сделать оное из пшеничной муки с елеем, и принеси приношение, которое из сего составлено, Господу; представь оное священнику, а он принесет его к жертвеннику; и возьмет священник из сей жертвы часть в память и сожжет на жертвеннике: это жертва, благоухание, приятное Господу; а остатки приношения хлебного Аарону и сынам его: это великая святыня из жертв Господних; а остатки приношения хлебного Аарону и сынам его: это великая святыня из жертв Господних.
Никакого приношения хлебного, которое приносите Господу, не делайте квасного, ибо ни квасного, ни меду не должны вы сожигать в жертву Господу; как приношение начатков приносите их Господу, а на жертвенник не должно возносить их в приятное благоухание. Всякое приношение твое хлебное соли солью, и не оставляй жертвы твоей без соли завета Бога твоего: при всяком приношении твоем приноси соль.
Если приносишь Господу приношение хлебное из первых плодов, приноси в дар от первых плодов твоих из колосьев, высушенных на огне, растолченные зерна, и влей на них елея, и положи на них ливана: это приношение хлебное; и сожжет священник в память часть зерен и елея со всем ливаном: это жертва Господу» (Левит 2,4-16).
Вчера из первых стихов мы уже узнали принцип жертвы хлебного приношения. Она приготавливалась из мелкой муки, поливалась елеем, и на нее ложился ливан. Также мы видели, что мелкая мука, это образ подлинной человечности Господа Иисуса, как того, Кто был рожден на земле, плод земли, как Его называет Исайя 4.
Но Он был рожден от Святого Духа. Святой Дух осенил Марию, и так елей должен быть в муке, так чтобы было совершенно ясно, что Его святая человечность была не только мелкой мукой. Да, Он был подлинным Человеком, и таким, каким человек быть должен, без порока; но все также было охарактеризовано Святым Духом. На нее должен быть положен ливан, и весь ливан жертвовался Богу, как знак личной приятности Господа Иисуса, которую мог видеть только Сам Бог. Это было то, что делало Его не только Человеком, каким он должен быть, а благодаря чему Он был больше, чем Человеком. Я подразумеваю сейчас, не как Сын Божий, а что то, каким должен быть человек по мыслям Божьим, присутствовало в Нем в избытке, эта личная приятность, благодаря которой Он также далеко превосходил Адама, когда он еще не пал, и, благодаря которой, Он был лучше, прекраснее, чем даже должен быть человек, по Божьему слову.
Но затем в зачитанных стихах мы находим различные формы, в которых приносилась жертва хлебного приношения. Если Бог нам это сообщает, то хорошо, поразмышлять об этом, чтобы видеть, что нам этим хочет сказать Бог; ибо, когда Божье Слово нам что-то говорит, то в этом всегда есть цель. Если здесь речь идет о Господе Иисусе, как подлинном человеке на земле, от Его рождения до смерти на кресте, Его подлинная человечность, которая во всех обстоятельствах, по Филипп 2, была испытана даже до смерти на кресте, то хорошо, увидеть особенные обстоятельства, где это совершенство проявлялось, и где его можно видеть. Это действительно особенно, так как здесь речь идет о том, что мы приходим к Богу, чтобы принести Ему, как жертву, то, что мы увидели от славы жертвы хлебного приношения. Можем ли мы понять, что есть в сердце Божьем, чтобы мы многое познали об этой чудесной человечности, и насколько совершенен Он был во всех обстоятельствах жизни, во всех опасностях, во всех испытаниях, которые Он проходил здесь, на земле, так чтобы мы получили впечатление от Его славы, и могли разделить ее с Богом? Мы видели, полная горсть этой муки с елеем приносилась Богу, как жертва, а остальное было для священников. Они могли также есть от этого. И если мы хотим питаться от славы Господа Иисуса, как Человека на земле, то, само собой разумеется, что мы получаем только то, что мы видели, и питаемся только в мере, в которой видели Его славу.
Я думаю, что большинству из нас, да, пожалуй, всем читателям Библии бросается в глаза, что о первых тридцати годах Господа Иисуса почти ничего не сказано. Одно единственное событие нам сообщается, когда Ему было двенадцать лет, иначе бы мы не слышали о Нем до тридцатилетнего возраста ничего. Все четыре Евангелия говорят почти только о 3-х с половиной года, в которые Господь исполнял Свое служение, но это действительно также только от какой-то части; ибо первые три Евангелия сообщают только о Его служении в Галилее, после того как Он был отвержен в Иудее и Иерусалиме. Только в первых трех главах Евангелия от Иоанна мы слышим о начале Его служения, которое Он исполнял в Иерусалиме и Иудее. Но в 4 главе мы находим также уже здесь, что Он уходит из Иудеи, чтобы удалиться в Галилею, так как Его отвергли в Иудее, хотя также в следующих главах Евангелия от Иоанна описывается почти исключительно служение Господа, которое Он позднее совершал в Иерусалиме. Но мы можем понять, что Господь Иисус также и в эти первые тридцать лет был испытан, и что Он страдал в этих обстоятельствах. Вспомним только о том, что двенадцатилетним мальчиком Он был в храме, чтобы говорить о Слове Божьем. Разве мы не слышим с Его слов, как Ему было больно, что Его родители не понимали Его: «или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?». А Бог хочет, чтобы мы размышляли об этом, так чтобы что-то увидели от Его славы, как ее видел Он, Отец. Если мы задумаемся над этим, то обнаружим, что вся жизнь Господа была страданием, в эти тридцать лет и также после. Иоанн пишет, что если описать все, что Господь Иисус в эти добрые три года, сказал и сделал, то сам мир не вместил бы написанных книг, так что мы, значит, также находим рассказанными лишь немногие вещи из этих трех лет.
Здесь Божье слово направляет наши мысли на страдания Господа в этих обстоятельствах, которые мы не знаем из Евангелий. Вероятно, Господь пережил их, большей частью, в те тридцать лет, а частично, после. Но также в обстоятельствах, которые нам описаны, были страдания, которые не были видны из вне, которые Святой Дух также не сообщает нам в Евангелиях, но которые мы все-таки можем найти в других книгах Библии, над чем мы также можем размышлять, и понять их в соединении с характером всего слова Божьего.
Первое, это жертвенный дар, из печеного в печи. Так, печеное в печи нельзя видеть во время печения. Оно подвержено жару, но нельзя увидеть, что при этом испытывает тесто, и как оно переносит жар. Ясно, что эти страдания были наибольшими. Только та душа, которая терпеливо занимается словом, а не только поверхностно читает, что, например, написано о Господе Иисусе в Евангелиях, познает это. Душа должна действительно размышлять и стараться понять то, что сокрыто в словах Господа, я подразумеваю сейчас не истины, которые принес Господь Иисус, как чудесны они также ни были - а что сокрыто в Слове о Его чувствах и как Он в этих обстоятельствах страдал. Только тот что-то поймет из того, что представляет печеное в печи, а Бог хочет, чтобы мы Ему это принесли.
О, мы можем понять, что в жизни Господа первые 30 лет были страдания. Вспомним: когда Творец сошел с небес, и по Колосс 1, Он тотчас при Своем рождении был Первенцем всего творения, Главой творения, а для него не было места на постоялом дворе. Хлев был единственным местом, где его захотели принять. Он был Первенцем всего творения и Царем Израиля. Но едва Он родился, как Его родители должны были бежать с Ним в Египет от убийства безбожного, враждебного мира, потому что Его пытались убить. Он был чистым, святым, и Он сошел из святого места, из дома Отца; а когда Его родители вернулись из Египта, он жил в Назарете, пресловутом городе в Галилее.
Как необычно это для Него было! Он был Святой, Истинный, Который всегда обитал в чистой атмосфере дома Отца, и Который, всегда был предметом всего наслаждения и любви Отца, Он пришел оттуда, где сотни миллионов ангелов, когда видели Его, закрывали свои лица, потому что не могли созерцать Его славу. Он был настолько свят, что серафимы в Исайя 6 закрывали свои ноги; ибо их святые ноги, которые никогда не соприкасались с грязью, были в их глазах грязны, по сравнению с Его славой и Его святостью, которую они там видели, и они взывали друг к другу: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!». Иоанна 12 говорит нам, что они восклицали, когда видели Его славу. Тот, Кто восседал там на троне, был Он. Чем тогда это было для Него, жить в этом пресловутом городе, в окружении грешников, которые ненавидели Бога, как оказалось позднее, когда они пытались Его убить. Значит, Он знал, кем они были, и видел, кто они были, что они ненавидели Бога. Так Он прожил тридцать лет, изо дня в день, окруженный греховными людьми и всеми грехами, которые делали люди. Каким страданием для Него это было!
Затем в Евангелиях мы читаем о времени, когда Господь исполнял Свое служение, и мы знаем, какое служение Он совершал. Каким страданием было для Его сердца, быть здесь! Мы читаем, что к Нему приходили все больные (Матфея 8,17), и что Он нес их болезни в Своем духе. Он взял наши немощи и понес болезни, значится там. О, нет, Он не становился больным, а когда приходили больные и Он их исцелял, Он нес их болезни в Своем духе. А чем было для Него, не иметь места, где преклонить голову, Ему, Кто Сам, как Человек, был Первородным всего Творения! Чем было для Него, когда Иудеи уже в начале Его служения искали убить Его! Чем это было для Него, когда Иудеи сказали Ему: «мы не от любодеяния рождены» (Иоанна 8,41) – ясный намек на Его чудесное рождение. Они сказали то же самое, что о Нем осмеливаются говорить сегодняшние теологи. Чем это было для Его святой души! О, Господь не ответил на это. Он не вдается в это. Но можем ли мы понять, чем это было для Него, извечного Сына Божьего, который, однако, также, как Человек, был Сыном Божьим, который был назван Богом «рождаемое Святое наречется Сыном Божьим», быть так названным? Иоанн говорит о Нем: «пришел к своим, и свои Его не приняли» (Иоанна 1,11). Законоучители, которые всю свою жизнь изучали Его слово, пришли к Нему и использовали Его собственное слово, чтобы, если возможно, уловить Его. Чем это было для Него, когда первосвященник, которого Он поставил, чтобы он был посредником между Богом и людьми, и который, значит, должен быть милосердным – послание Евреям говорит: может сострадать нам в немощах наших (Евреям 4,15) – что этот человек так выступал против Него и старался убить Его, и что он был способен, заплатить деньги, плату раба, чтобы схватить Его?
Чем это было для Его сердца, когда Он был в Гефсимании, и там дьявол представил перед Его очами всю чашу страданий, которую Он выпил на Голгофе, о чем в Евангелиях мы читаем только, что Его пот был как капли крови, где мы слышим только, как Он сетует в немногих словах: «Отче, о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня!». Можем ли мы понять, чем это было для Него, когда сатана представил Ему эту чашу, и Он видел там перед Собой также наши грехи, которые Он понес на кресте, всю грязь этих грехов? Можем ли мы измерить, как содрогалась Его святая душа, когда Он видел, что там Он сделался грехом, и покинутый Богом, был судим?
Чем это было для Него, когда Он 40 дней и ночей был в пустыне, и к Нему пришел сатана со всеми своими искушениями. Разве не страдание также для нас, знающих Господа, если сатана приходит к нам со своими искушениями, если он, например, производит безнравственные мысли в нашем сердце? Разве это не страдание для нас, если он, возможно, в воскресенье утром, в тот момент, когда мы хвалим Господа, внезапно дает возникнуть греховным мыслям в нашем сердце?
Чем это было тогда для Господа, как Святого, когда сатана пришел к Нему со всей своей нечистотой, чтобы искушать Его, и не просто с одним иссушением! Сорок дней и сорок ночей сатана беспрерывно приходил со своей нечистотой, со своим греховным лукавством, чтобы искушать Господа, чтобы привести Его к падению. Нам сообщаются только три последних искушения. Но сатана старался в продолжении сорока дней и ночей! Да, в конце мы находим, что сатана был побежден и оставил Его. Но это показывает, что у него больше не было никакого оружия. Он употребил на Нем весь свой арсенал оружия. Не было оружия, которое он не употребил. Когда борются не на жизнь, а на смерть, то не удаляются, прежде чем не введут в бой все свое оружие, чтобы победить; это сатана, определенно, сделал. Он испытал на Господе все искушения, которые знал, все оружие, которое имел. Для дитя Божьего здесь на земле не может быть искушения, которое сатана вначале не применил к Господу. Как ужасно было для Него, сорок дней и ночей – беспрерывно быть искушаемым этими греховными вещами, этим лукавством сатаны!
Нет, Божье слово много не говорит об этом. Оно называет нам только три искушения, которые сообщают значительность их характера. Но какая бездна открывается для души, которая с благоговением занимается Господом и старается иметь с Ним общение, которая хочет узнать Его и размышляет об этих вещах, если она заглядывает туда, какие страдания претерпел Господь! Чем это было для Него, когда подошли люди и били Его по лицу, когда Ему возложили на голову терновый венец проклятия Божьего и затем били? Чем это было для Него, когда Ему плевали в лицо! Я не знаю, многие ли знают на опыте, быть оплеванным, не имея возможности, защититься. Я знаю на опыте, как это ужасно для человека, а Господь был подлинным Человеком. Он страдал, когда Его оскорбляли на кресте и отрицали, что Он связан с Богом, когда говорили: «уповал на Бога: пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему» (Матфея 27,43), и не было ответа от Бога. Это скрытые страдания.
Бог ожидает, нет, Бог желает, чтобы наши сердца занимались этой чудесной Личностью, которая так драгоценна для Его сердца. Нам нужно исследовать и видеть, как чудесна эта мелкая мука, а также, насколько все охарактеризовано елеем, которым она поливалась. Мы должны познать, что все, что делал Господь, все слова, все поступки, и все Его чувства, дают распознать помазание Святого Духа, о котором здесь сказано. И при этом, как мы говорили, не было никакой закваски. «пшеничные хлебы пресные, смешанные с елеем, и лепешки пресные, помазанные елеем». Нет, в первой части не сказано, что они должны быть без закваски; это само собой разумеется, и названы только составные части жертвы хлебного приношения.
Но если благоговейное сердце занимается Им, то видит, насколько не заквашенным все было. Мы знаем: закваска говорит о грехе, но особенного рода. Это образ характера греховного человека. Заквашенное тесто, это тесто, которое стало слишком старым и скисло. Он имеет характер, что все заражает и все портит, с чем соприкасается. И затем, он имеет еще один особенный характер. Он важничает и представляется больше и лучше, чем в действительности. Это грех, каким он скрыт в человеческом характере.
Но с Господом было не так. Мы можем рассмотреть Его поступки. Он никогда не делал что-то и никогда не говорил ни одного слова, чтобы угодить людям или что-то значить в их глазах. Он никогда не пытался словами или поступками или отношением заслужить благосклонность и приобрести возможных друзей. Он жил только для Бога. Бог был Его единственной целью. Однажды Он не хотел есть, когда Бог это Ему не сказал. Он вопрошал только волю Божью, и когда Он что-то делал, даже когда говорил людям, Он говорил только принимая во внимание Бога и чтобы явить в этом Бога. Когда Он помогал людям, когда исцелял больных, Он делал это не для больных. Правда, люди получали благословение от этого, но Его движущей силой всегда был Бог. Его единственной целью было удовлетворить Бога, быть приятным для Бога, явить Бога, быть послушным Богу. Он никогда не старался казаться лучше, чем был. В Нем не было ничего, что было подобно закваске. Жертва хлебного приношения была без закваски. Нужно быть без закваски, чтобы походить на Него.
А здесь мы видим еще больше. Хлебы должны быть пресными, а еврейское слово говорит, что это были очень тонкие хлебы с отверстиями в нем, так что все было явно, ничего не было скрытого. Ему не нужно было говорить, как псалмопевцу в 139 псалме: «испытай меня, Боже, и узнай сердце мое», ибо в Нем не было ничего скрытого. Все было открытым, тонкие хлебы, и при этом значится: лепешки пресные – так они ведь тонкие – смешанные с елеем и помазанные елеем. Такова была Его жизнь. Слово здесь, «смешанные с елеем» означает, что все было пропитано елеем, и что елей действительно был силой, которая действовала в этом хлебе. Кто читает на английском, тот найдет это в сноске перевода Библии на английский, Дарби, так, как это также сказано в Псалме 92,10. Во всем, что Он делал, Он был настоящим Человеком. Но все имело характер Святого Духа, посредством которого Он был рожден и которым Он был помазан, когда начал Свое служение, так, как значится здесь: «хлебы, смешанные с елеем».
Но затем: «лепешки пресные, помазанные елеем». Вероятно, мы когда-то уже этим занимались? О, Бог желает, чтобы мы это делали. Бог желает, чтобы мы так вникали в эту чудесную тайну. Для этого Он дал нам Свое слово. Для этого Он дал нам также ветхий завет, например, эту жертву, и так много псалмов, где мы находим чувства Господа, то, что происходило в Его сердце в этих обстоятельствах. «Воздают мне за добро злом, за любовь мою – ненавистью», читаем мы в псалме 109, 5. Этого мы не находим в Евангелиях. Да, мы хорошо видим события снаружи, но не то, что Он испытывал, говоря по-человечески: как кровоточило Его сердце. Но здесь мы находим это: «за любовь мою они враждуют на меня, а я молюсь» (Псалом 109,4). Чем это было для Него, когда Он в псалме 102 сетует: «Я уподобился пеликану в пустыне; … сижу, как одинокая птица на кровле»? Здесь мы что-то чувствуем. Пеликан, это водная птица, а теперь он находится где-то в пустыне, где нет воды – как это ужасно для такой птицы! Так было с Господом здесь на земле: пеликан в пустыне, одинокая птица на кровле.
Он избрал Себе 12 учеников, Он открыл им Свое сердце; в Иоанна 15,15 Он говорит им: «Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего». Разве это не чудесно: друг, который рассказывает нам все, что Он слышал от Своего Отца? И кто был этот Отец? Но они не понимали Его. Он был одинок, у Него не было с ними общения.
Когда Он открыл им Свое сердце и объявил им, что Он будет предан и распят, Петр сказал: «будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою!» (Матфея 16,22). Когда Он вводит вечерю (Лука 22) и говорит с ними о том, что один из них предаст Его, и что Он будет страдать и умрет, они спорили, кто из них считается большим. Затем Он подготовил их к Своему уходу и сказал: до сих пор Я заботился о вас, и они согласились: у нас ни в чем не было недостатка. Но когда Он сказал: «но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою, и купи меч», они сказали: «Господи, вот, здесь два меча». Они ничего не поняли из того, что Он говорил. Как Он был одинок! Чем это было для Его святой души!
Можем ли мы понять, с каким благоволением на Него взирал Бог? На Человека в таких обстоятельствах, в таких страданиях! Не было секунды, в которую Он не страдал из-за всего, что Его окружало. Но в тех же обстоятельствах не было секунды, в которую Его сердце не было обращено, единственно, к Богу. Он пользовался всей Своей энергией, чтобы служить Богу. Он осознавал только одну задачу: прославление Бога и совершение Его воли, сделать доступными людям благословения Божьи. Разве мы не можем понять, что над Ним открылись небеса и Отец сказал: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение»!?
И если мы приведены к Отцу и на основании жертвы всесожжения видели, как близки мы Отцу, что мы находимся в сфере благоприятности – о, тогда Отец ожидает, что мы больше будем заниматься Его Сыном. И разве Он не может этого ожидать? Разве это не действительность у нас, что мы лучше хотим знать Спасителя, что мы лучше хотим знать цену, которую Он заплатил за наше избавление? Если мы слышим, что Бог усовершил Его через страдания, так чтобы Он стал вождем нашего спасения, разве тогда мы не хотим знать, из-за каких страданий Он стал таким совершенным, так что Он верно введет нас во славу?
О, Бог ожидает этого и надеется, и Он говорит: если вы занимаетесь Им, если вы видите, как драгоценен Он был, если вы видите все Его сокрытые упражнения, то принесите их мне. Да, приготовьте это дома. Мы не можем в собрании читать главу за главой, чтобы видеть эту славу. Мы не можем в собрании «испечь» эти «хлебы». Каждый Израильтянин, который хотел принести эту жертву, вначале должен был дома приготовить тесто и испечь хлебы. Нам нужно изучать слово дома, молитвенно, на коленях, благоговейно, чтобы видеть эту чудесную жизнь Господа, как она подвергалась жару испытаний. Когда мы затем наполнили этим наши сердца, то идем с этим ко входу в скинию собрания, где Бог находится вместе со Своим народом, чтобы там, не наедине, а со всеми, которые делали то же самое, предложить Богу, как жертву, как пищу для Него.
И также священники могли это есть. Также они могли напитать их сердца от того, что Бог находит таким чудесным, так что говорит: эта жертва для Меня. Какая чудесная пища, здесь, в пустыне! Я надеюсь, старшие среди нас знают это на опыте. Младшие, может быть, этого еще не знают. Если мы идем путем, как Божье слово нам здесь говорит: если мы в воскресенье утром приходим с этой жертвой в собрание, чтобы предложить ее Богу, то мы узнаем, как наши сердца укрепляются от того, что остается для нас, и что мы, как священники, можем есть там, в присутствии Бога, на святом месте. Мы ощутим, как благодаря этому наши сердца будут насыщены и укреплены, и как мы получим силу, чтобы идти нашим путем здесь на земле по мыслям Божьим.
Затем, в 5 стихе, второе, приношение хлебное со сковороды. Это снова должна быть пшеничная мука, смешанная с елеем, пресная. Составные части должны быть одинаковыми. Но оно не имеет той ясной формы, которую имеют хлебы, лепешки, затем, оно время от времени смотрится на сковороде, чтобы видеть, что происходит с содержимым. Это не так скрыто, и не так непосредственно подвергается жару. Это больше общие, явные страдания, которые Господь испытал в Своей жизни на земле.
Если мы знаем Господа еще не так долго, и поэтому еще не имели времени, чтобы действительно исследовать слово и обнаружить всю славу Господа Иисуса, то Бог говорит: приходите с тем, что вы видели. Каждый все-таки читал Евангелия, а разве может дитя Божье читать Евангелия, и не быть под сильным впечатлением славы Господа, как она там представлена? Это невозможно. Кто читает Евангелия, читает молитвенно, то обнаружит, какая это чудесная Личность, и он обнаружит Его совершенство в Его жизни. Здесь речь идет о Его жизни, не о жертве всесожжения, которую жертвующий должен разделать на части, а о Его жизни. Тогда мы видим, как она совершенна.
Я думаю, например, об Иоанна 4. Вот Господь сидит, уставший от пути, голодный и жаждущий. И вот приходит женщина грешница. Какой такт, какую благодать, какую любовь проявляет Он там! Он забывает свой голод из-за женщины, которой может помочь. Позже Он говорит ученикам: «у Меня есть пища, которой вы не знаете». Он забывает жажду, и Он спрашивает затем у этой грешной женщины, которую досконально знает: дай Мне пить. Никогда Иудей не сделал бы этого, и даже Самарянин не сделал бы этого, если бы знал эту безнравственную женщину. Но Он сделал это, Он, который знал ее, чтобы так приобрести ее сердце. Он не говорит о ее грехах. Он через Свою благодать и Свое благо приобретает ее сердце. Это идет так далеко, что она уже не может отрицать, что грешница, когда Он ей это сказал, после того как приобрел ее доверие. Но еще прежде он начинает говорить ей об этой чудесной будущей истине, которая так глубока, что даже большинство верующих сегодня ее не понимают: живая вода, которая течет в жизнь вечную, слово Божье, оживленное Святым Духом, который обитает в нас и этим приводит нас в живую связь с Господом в небесах. Десятки тысяч верующих не знают эту истину на практике, а Господь Иисус возвестил ее этой грешной женщине.
И когда затем Он показывает ее состояние: ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе!, а она, желая увернуться, говорит: «Господи! … отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме», то Господь подходит к этой чудесной истине, такой истине, что мы едва ли знаем такую вторую, но которая так мало употребительна среди верующих. Да, мы знаем, кому поклоняемся, а вы нет. «Настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине». Какой чудесный способ, чтобы приобрести сердце этой женщины, и мы видим результат. Разве он не полон восхищения?
Когда брат Беллет – мы знаем, например, его книги «Слава Господа Иисуса, как Человека», «Сын Божий», и «Мир до потопа и патриархи». – находился при смерти и ему говорили о венце, который он получит, то позже слышали его молитву: «о, Господь, пришли братья и говорили о венце, но мне не нужен венец. Я хочу видеть Тебя, я хочу видеть Человека из Сихарь, Человека, который сидел у источника. К этому стремится мое сердце, и я хочу видеть Его, Его одного. Меня не интересует венец». Разве мы не сможем этого понять, если молитвенно прочтем эту главу? Какая чудесная слава!
Если мы так читаем о Нем и наполняем наши сердца этой славой, мы можем принести это Богу. И даже самый молодой верующий, который обращен лишь неделю назад, может читать Евангелия. Он, пожалуй, также читал их эту неделю – с чего он должен начать, если не с этих чудесных вещей? О, он может придти и принести это Богу. Он может принести это Богу, так как здесь значится, жертву хлебного приношения со сковороды. Это пшеничная мука, смешанная с елеем, пресная. Он видел: в ней нет закваски. Он видел елей, энергию Святого Духа. Он видел: этот Человек чудесно совершенен. Все проявляется в нужное время, правильным образом и в подлинной полноте. Чудесно все. О, Бог говорит: принеси это мне, как жертву; это приятно для меня.
Здесь, даже сказано еще: разломи ее на куски, другими словами: не оставайся при общем впечатлении, а исследуй особенности. Разломи на куски и смотри, что каждая деталь, каждое слово, каждое дело, которое Он делал, каждое проявление Его позиции, каждая мысль Его сердца, сами по себе были совершенны. Не только было достойно восхищения в целом, а была совершенна каждая деталь, сто процентов по мыслям Божьим, совершенным прославлением Бога, чудесным все само по себе.
Бог говорит: разломи ее на куски и влей на нее елея, то есть будь под впечатлением, как все совершенно управлялось посредством Святого Духа, как все несло отличительный знак помазания Святого Духа. Приди и смотри, и принеси это затем ко мне! Никогда не было для меня жертвы, приятней, чем эта. И мы можем принести ее Богу, если так собираемся; ибо здесь речь об этом. Бог говорит: только у входа скинии собрания, значит там, где Бог собирает Своих, можно ее принести. Для нас это место, где мы собраны к имени Господа Иисуса, и где Бог Святой Дух находится в нашей среде, чтобы руководить нами в поклонении и принесении жертв. Мы приготавливаем наши жертвы дома, чтобы принести их в полной корзине, в полном сердце, так что Святой Дух, когда мы собраны, может использовать каждого из нас, чтобы черпать из наших сердец, что Он хочет, из того, что мы предлагаем Богу.
Приносящие не только братья, но также сестры. Не то, что говорит брат, который благодарит, восходит к Богу, а то, что выражается в его словах, это жертва Богу – не то, что думает брат, когда читает слово, а что восходит из сердец всех, между тем как он читает отрывок или когда мы поем песню. Восходит к небесам не песня, а то, что есть в духовных чувствах наших сердец, в то время как мы поем эту песню, это поклонение, это хвала, они восходят к Богу. А брат, которого использует Святой Дух, является только устами собрания. Очень хорошо, что в этот момент из сердец сестер восходит намного больше хвалы и поклонения, чем из сердца этого брата. Господь рассматривает только то, что восходит из сердец. Значит, так могут собраться все братья и сестры с полными сердцами. Что за жертвы так будут принесены Богу! Как Святой Дух черпал бы из наших сердец и предложил Богу совершенную жертву, если бы мы пришли так, с полными сердцами, потому что на неделе занимались Господом Иисусом, и в главе 1, в жертве всесожжения и здесь, в жертве хлебного приношения, видели Его славу.
Теперь мы подходим к третьей жертве. Если «жертва твоя приношение хлебное их горшка», это что-то неопределенное. Жертва хлебного приношения из горшка не имеет определенной формы – это общие страдания, которые не имеют определенной формы, которые, все-таки, каждый должен видеть, которые, также, я хочу сказать, может видеть неверующий. Разве неверующий не может, по крайней мере, частично, видеть, что Господь Иисус страдал? Я знаю стихотворение о Господе Иисусе на кресте, но его сочинил безбожник. Оно начинается: «О, Муж скорбей в венце терновом», и читая его, на глазах выступают слезы, от чувств, которые там выражаются, и все-таки поэт был совершенно неверующий. Это то, что мы немедленно находим: мед. Но все-таки он видел, что Господь страдал. И разве может быть, чтобы верующий, когда читает слово или размышляет о Господе, не видит, что Господь на земле страдал? Это невозможно.
Печально, если не копал глубже, если не нашел это достойным труда, действительно, глубже заняться Господом и Его Личностью, Его страданиями – не так, как говорит Иоанна 6, ел от хлеба, который сошел с небес. Как постыдно, если мы больше не имеем интереса к Господу, который умер за нас на кресте, который в славе, день и ночь занимается нами, и которого мы ожидаем, что Он придет, чтобы забрать нас с Собой, который прожил 33 года здесь на земле, и, по посланию Евреям, прошел все обстоятельства, в которых мы можем находиться, так что Он понимает нас и сочувствует.
Для этого Он родился младенцем и возрос до маленького ребенка, стал молодым юношей, так что знал, что думают и чувствуют молодые ученики. Он стал взрослым Человеком, для того чтобы мог понять взрослых во всех их обстоятельствах. Чтобы совершить дело на кресте, не было нужно, чтобы Господь жил на земле 33 года. Для этого не было нужно, чтобы Он был младенцем. Адам также был человеком, и никогда не был младенцем. Он пришел на землю взрослым мужчиной. Это мог бы сделать и Господь. Но Евреям 2 говорит нам, что Он – я хочу сказать это со всем почтением – имел этот ход развития, так пришел на землю и так прожил 33 года, для того чтобы мог понять каждое дитя Божье во всех его обстоятельствах. Он может сочувствовать нам, потому что был искушен во всех обстоятельствах, как мы, исключая грех. Он был во всех обстоятельствах, в которых можем быть мы.
Не трогает ли это наши сердца? Разве это возможно, чтобы верующий думал об этом, и не имел потребности, лучше знать Его, Господа Иисуса, и видеть, как Он прошел через эту жизнь для меня, и какие скорби Он в ней претерпел, так что может меня понять? Если кто-то обращен даже только три дня, то все-таки он в эти три дня думал о Господе и занимался Им. Может ли быть, чтобы кто-то был спасен, и, также впервые дни, не имел время, думать о Нем и читать Его слово? Я не считаю это возможным; ибо обычно так, если кто-то возрожден, и особенно, если это ясное обращение, что тогда он имеет голод и немедленно начинает читать слово. Но тогда он уже может, даже если он еще беден в духовных вещах, собирать богатства из чудесной жизни Господа. Тогда он уже имеет что-то, и он может принести это. Он может принести жертву хлебного приношения из горшка, оно должно быть из пшеничной муки, с елеем.
Но может быть, что кто-то сам, затем не понял, что она была так совершенна, что у него еще нет, так много способности различать, чтобы видеть, что при ней не было никакой закваски. Это не упомянуто здесь отдельно. Но после того как ясно добавлено: «Никакого приношения хлебного, которое приносите Господу, не делайте квасного, ибо ни квасного, ни меду не должны вы сожигать в жертву Господу» (стих 11). Закваски и меда нужно избегать, и осознавать, что это. Но если мы действительно становимся под руководство Святого Духа, то Он также произведет в наших сердцах, что это, в действительности, быть без закваски. В первой главе мы прочли, что если кто-то был слишком беден, чтобы принести большую жертву, и мог принести только голубя, все-таки там был священник, который сворачивал ему голову и отбрасывал, так что приносилось в жертву только то, что было приятно для Бога. Это также испытывает тот, кто еще беден и может мало принести. Тогда обычно Святой Дух использует брата, который, практически, является священником, который, значит, привык находиться в присутствии Бога и научен там, что приятно для Бога, который придает выражение чувствам и мыслям этого бедняка, и таким образом, что это приятно для Бога и опускает все, что не в соответствии со славой Господа Иисуса, с пшеничной мукой и елеем, и что в них нет никакой закваски и никакого меду.
Мед, это не то же самое, что закваска. Мед, это что-то сладкое от природы. Это вещи, которые сами по себе не злые, но происходят из этой земли, и которые, вследствие этого, теперь часто испорчены, вещи, которые дал Сам Бог в сотворении, но которым не место в жертвах. Вспомним Иоанна 2,4, на чем споткнулись столь многие верующие и осмелились судить Господа. Когда Его мать сказала Ему: «вина нет у них», Он ответил: «что Мне и тебе, жжено?» Господь был в служении Богу, и там Он не мог предоставить Своей матери никакого права. Когда Он совершил дело на кресте, в те ужасные часы, после того как Он понес суд Божий, Он хорошо помнил о ней, и сказал Иоанну: «се, матерь твоя». В этот ужасный момент Он заботился о ней.
Когда речь идет о наших отношениях с Богом, о служении Богу, то не могут иметь право никакие человеческие влияния. Тогда имеет вес только одно: воля Божья. Тогда необходимо вопрошать волю Божью. Господь говорит, что если кто не возненавидит отца своего и матери, жены и детей ради Него, не достоин Его. Вот то, что представлено в меде. Ничего от природного человека не может быть в жертвах.
То, что я недавно привел о неверующем поэте, который столь исполненный чувств, говорил о страданиях Господа, что когда читают его стихотворение, выступают слезы, это также мед. Это было природное сочувствие, человеческие чувства, к тому, кто страдает. – Опасность существует также для нас, что мы, например, когда думаем о страданиях Господа, волнуемся, что Его избивали, и что мы имеем человеческое сочувствие к Господу, так, как его имели женщины из Иерусалима. Они плакали о Нем, но Господь сказал: «не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших» (Луки 23,28)! Это большая опасность и для нас. Бог желает, чтобы мы имели духовные чувства, чтобы мы не давали нашей природе слова, когда речь идет о том, чтобы видеть Его и приносить, как жертву. Не должны приноситься закваска и мед – а только то, что говорит о Нем: чистая, мелкая мука, елей и ливан, и только в том виде, как мы видели здесь.
Затем в стихе 9 мы снова видим чудесное: «и возьмет священник из сей жертвы часть в память и сожжет на жертвеннике: это жертва, благоухание, приятное Господу; а остатки приношения хлебного Аарону и сынам его: это великая святыня из жертв Господних».
Затем мы видим еще, что Господь представлен, как сноп, как первые плоды для Иеговы, зеленые колосья, высушенные на огне. Это Он, как жертва в силе Своих лет. Он сетует к Богу: «не восхити меня в половине дней моих» (Псалом 102,24)!, но Он должен был умереть, когда Ему было 33 года. Он должен был умереть, когда совершил это чудесное служение. Мы можем сказать: в середине 70-й седьмины Даниила, Он умер после состоявшегося совершенного искупления для Израиля, и не начал Свое правление. Это читаем мы здесь: полный огонь приблизился к Нему и опалил зеленые колосья, Его, являющегося зеленым деревом, как Он сказал Сам, когда шел к кресту (Луки 23,31).
В стихе 12 мы видим, что есть еще другая жертва хлебного приношения: «как приношение начатков приносите их Господу, а на жертвенник не должно возносить их в приятное благоухание». Это чудесный факт, ибо здесь мы видим что-то, что не составлено из мелкой муки и не помазано елеем и на что не был положен ливан, и что, также, не является пресным. А в 23 главе мы узнаем, почему так было. Здесь это не является образом Господа Иисуса. Приношение начатков, это образ для нас, собрания, не как тела Христа, а как соучаствующих в Его деле, и в которых, значит, пожалуй, есть закваска, хотя ее действие также сдерживается благодаря обитанию Святого Духа, и что также не является благоуханием, этой личной приятностью, которая обнаруживается у Господа Иисуса.
Но разве не чудесно тогда, что в той же главе, которая говорит о чудной славе Господа Иисуса, которую мы можем предложить Богу, как жертву, упомянуты также и мы, жертва хлебного приношения собрания, которая, это каковы мы сами, и что она рассматривается здесь также, как жертва для Бога? Какой серьезный факт! Здесь в образе мы видим то, что имеем в Римлянах 12, чтобы мы представили тела наши, в жертву живую, святую, угодную Богу. Как когда-то Господь был совершенной жертвой, так и мы должны представить наши тела, как таковые, так что наше тело, наша жизнь, это отображение, подражание жизни Господа здесь на земле. И это жертва, которую мы можем принести Богу. Разве это не чудесный факт?
В связи с этим мы видим далее в стихе 13: «всякое приношение твое хлебное соли солью, и не оставляй жертвы твоей без соли завета Бога твоего: при всяком приношении твоем приноси соль». Как это важно, если в одном этом стихе повторяется трижды этими словами! «Соль завета Бога твоего».
Мы знаем, соль, это то, что препятствует разложению. Она способствует тому, чтобы что-то не испортилось. Но также соль, это отделение от того, что разлагает, и я должен добавить, также она, это образ испытывающей святости Божьей и Его суда. Мы находим это в Иезеккиль 47,11, когда болота и лужи вблизи мертвого моря не сделаются здоровыми, а во все тысячелетнее Царство будут оставлены для соли, как образ суда Божьего над грехом и греховными людьми. Здесь сказано о «соли завета Бога твоего», то есть это соль, которая хранит нас в отношениях с Богом, в которые мы приведены, и препятствует разложению, так что мы не станем неверными в этом завете, и это в соединении с этими жертвами.
Что мы думаем о нас самих? Возможно, мы приносим Богу в воскресенье утром жертву о чудесном явлении Господа Иисуса в благодати, и не думаем о том, чтобы самим что-то изменить в нашей внешности, нашем проявлениии, грубости по отношению братьев и сестер или поведение по отношению к другим, и не думаем о том, чтобы это устранить? Что мы думаем о ком-то, кто, полный восхищения, высказывается пред Господом, какую любовь проявляет Господь, и кто не думает о том, чтобы самому проявлять любовь и испытывать самого себя в свете Бога, и судить самого себя из-за недостатка проявления любви в своем сердце и своей жизни?
Вот здесь соль. Бог не может принять никакой жертвы, которая является только притворством уст. Он не хочет, чтобы мы только высказывали, что восхищаемся Господом Иисусом, но не имели никакой потребности, искать подобие в нас самих. Мы не должны высказывать пред Богом, что так чудесно то, что мы находим у Господа Иисуса, тогда как у нас нет никаких мыслей, что это должно быть также чудесно в нас. Если я удовлетворен самим собой, когда не имею этого, то это не «соль завета Бога твоего». Если я говорю о Господе Иисусе, если я рассматриваю Его славу, то Отец ожидает, что я желаю быть таким, как Он есть. У нас на голландском есть детская песня: «я хочу быть как Иисус». Разве этого нет в наших сердцах? Можно ли искренне заниматься Господом и видеть Его славу и восхищаться, без желания, быть таким на практике? Если это не так, Бог говорит: я не могу принять это, как жертву. Тогда отсутствует соль завета Бога твоего. Он желает искренности сердца, и Он желает, когда приходят, чтобы то, что восхищает и преклоняет в Господе, принести как жертву, что в наших сердцах есть пламенное желание, быть такими, как был Он, и чтобы затем самим стать во свет Божий, чтобы судить себя и устранить все, что не в соответствие с этим.